Собянин: открыли путепровод через пути МЦД-1 в районе станции БескудниковоПродолжаем рассказывать о людях, которые ведут самые интересные аккаунты, блоги и каналы о Москве и москвичах. Сегодняшние герои – жители района вокруг метро "Курская" и создатели одного из лучших локальных инстаграмов kurok_moscow Наталия Рубина и Гоша Бергал.
Как все начиналось
Наталия: Artplay, где я работаю с 2014 года, – это такой город в городе. Здесь все друг друга знают, дружат. И за некоторыми людьми стоят совершенно безумные истории. Я всю жизнь работала журналистом и скучаю по этому. Так что, когда в январе 2018 года я познакомилась с Гошей и узнала, что он фотограф и делает потрясные портреты, мне стало ясно как день – надо делать русский Humans of New York. Меня дико вдохновляет этот проект, я никогда не скрывала, что брала его за референс для "Курка". В общем, Гоша отвечает за визуальную часть, а я – за тексты.
Первые герои – люди, чьи истории мы уже знали
Наталия: Например, Сережа – владелец бургерной в Artplay, который поехал со своей девушкой в Америку рожать ребенка, и там у них почти сразу кончились деньги. Или Августин, бармен и сын иконописца, которого бил отец. Когда ты общаешься с людьми и знаешь их историю – это уже другой уровень общения, человек тебе становится ближе, ты проникаешься им. Гоша шутит, что в процессе работы над "Курком" мы знакомим друг друга со своими друзьями. В начале это так и было. Но количество друзей с удивительными историями не бесконечно, а героев нужно искать постоянно. Мы всегда просим наших респондентов "передать нас в хорошие руки" – так что мы идем от героя к герою по цепочке. Плюс, люди сами нам пишут и хотят рассказать свою историю.
"Курок" – это не совсем журналистика
Гоша: "Курок" – это не совсем журналистика, потому что мы не хотим узнать от человека что-то конкретное. Обычно люди сами делятся тем, чем им хотелось бы поделиться. Получается, они сами создают доверительную атмосферу. Еще интересное наблюдение: когда подходишь к кому-нибудь и говоришь с улыбкой: "Привет, я Гоша", люди тоже улыбаются и говорят: "Привет". Иногда мы просто ходим по улице и останавливаем людей, которые нам интересны. Кстати, всем нашим героям мы присылаем текст на вычитку. Эта практика, конечно, очень осложняет нам жизнь, потому что некоторые люди в беседе откровенничают, а когда читают свой текст, думают: "Тааак…", и уже никогда не присылают исправленный текст обратно. Нас, конечно, это ужасно расстраивает. К счастью, таких людей немного.
Самые сложные – люди старшего поколения
Наталия: Нам невероятно сложно было разговорить продавщиц из магазина "Сыромятники". Это такой известный среди местных магазин, в котором как будто бы до сих пор 80-е годы. Когда мы пришли туда и стали просить их сфотографироваться и ответить на наши вопросы, они бегали от нас по всему магазину: "Нет, я не причесана, я не интересная, что я могу рассказать?" На следующий день Гоша пришел туда один, без меня, и, видимо, своей мужской харизмой убедил их. То же самое с бабушками – бывшими сотрудницами "Винзавода", которые работали там, когда завод еще не был центром современного искусства. Мы долго их уговаривали, наконец уговорили – побеседовали с ними о том, какая нынче пошла молодежь: ходят и ходят по клубам, все в татуировках, волосы разноцветные. Когда мы попрощались, Гоша сказал: "Хорошо, что мы с тобой в одежде с длинными рукавами – татуировки не видно. А то бы мы никогда их не уговорили".
Было очень сложно впервые взять интервью у бомжей
Наталия: Мы купили бутылку водки, чтобы их задобрить, и долго ходили по Курскому вокзалу, глядя то на тех, то на этих бездомных, не решались к ним подойти. В конце концов, выбрали каких-то поприличнее, поговорили с ними. Точнее говорить и фотографироваться согласился только один. В конце интервью он сказал: "Хочу отмыться и устроиться на работу, только надо, чтобы я сначала протрезвел". И тут мы достаем бутылку водки… "Спасибо, чувак!"
Многие говорят, что эти интервью для них – как психотерапия
Наталия: Они рассказали историю, которая долго была только их личной, они ни с кем ей не делились, она их мучила. А тут они поделились и могут идти дальше. То есть люди буквальным образом исповедуются. Я не могу сказать, кто был самым интересным – они все для нас интересные. Самые запомнившиеся – Света Уголек и Костя Дебликов – девочка с ожогами тела и мальчик без рук, которые выжили в таком аду. И не просто выжили, но и живут интересно и мотивируют других.
Если бы в Москве был свой Монмартр, он был бы на "Курской"
Наталия: Потому что здесь самое большое скопление студентов и разных творческих личностей. Как сказал один мой знакомый, Artplay – это Парк Горького здорового человека. Здесь нет лишних людей и своя особая атмосфера. В районе Ивановской горки остались проходные дворики, про которые знают только местные жители. Здесь можно пройти из одного переулка в другой тайными тропами. Такое мало где осталось в Москве. И люди – здесь, как деревня. Здесь у всех замедляется шаг. Какой-то очень низкий ритм жизни, почти у всех.
Гоша: В этом районе все идеально. Не трогали бы ничего – не строили бы уродливых бизнес-центров, не сносили старинных зданий. Мне не хочется, чтобы этот район стал дороже. Не из-за того, что я буду платить больше за квартиру в таком случае (хотя и это тоже). Из-за того, что исчезнет часть публики, которая составляет атмосферу, дух этого места.
